Наталья Ивановна Бессара́бова (урождённая — Подскребаева; 19 (31) августа 1895 — 1981) — советская художница, скульптор-керамист.
Наталья Ивановна Бессарабова | |
---|---|
Дата рождения | 19 (31) августа 1895(1895-08-31) |
Место рождения | Воронеж, Российская империя |
Дата смерти | 1981(1981) |
Гражданство |
![]() |
Жанр |
скульптор
-керамист, театральный художник |
Учёба | ВХУТЕМАС |
Стиль | гжельский фарфор |
Награды |
![]() |
Родилась 19 (31) августа 1895 года в Воронеже[1] в семье мещан. После окончания гимназии в 1914 году два года работала машинисткой в местной губернской земской управе, при этом занимаясь в Воронежской бесплатной рисовальной школе[2].
В 1918—1921 годах училась в воронежском отделении Вхутемаса (педагоги — А. А. Бучкури и С. М. Романович)[3]. После кратковременно брака с В. Ф. Рындиным в 1922 году вышла замуж за художника Б. А. Бессарабова[4].
В 1925—1944 годах работала художником в различных театрах страны, в частности в театре «Остров танца». Художник по костюмам первой постановки балета Ф. З. Яруллина «Шурале» в Татарском театре оперы и балета (создана в 1941 году, однако премьера состоялась уже после войны, в 1945 году)[5] и второй постановки драматического спектакля «Ходжа Насретдин» (осуществлена в 1941 году Татарским театром им. Г. Камала и Татарским театром оперы и балета)[6].
В 1944—1955 годах работала в лаборатории керамики Научно-исследовательского института художественной промышленности[7]. В 1945 году совместно с искусствоведом А. Б. Салтыковым приступила к возрождению гжельских фарфоровых промыслов. «В поисках „новой старой“ технологии для гжели Салтыков и Бессарабова кинулись в музеи, в том числе в Исторический, и там обнаружили гжельскую кобальтовую роспись на полуфаянсе XIX века <…>. Стало понятно, что кобальт — это идеальное решение. Доступный, яркий, технологически некапризный, он отсылал к одному из подлинных стилей „старой гжели“, но не требовал от художника особого мастерства: мазнул — и всё получилось»[8].
Работая на Турыгинском заводе художественной керамики, Бессарабова создала ряд собственных изделий и смогла обучить новой технике росписи нескольких мастериц (в частности, Т. С. Дунашову).
«В своих произведениях Н. Бессарабова не отходила от традиционного ассортимента и стилистики гжельской посуды, однако ее вазы, кувшины, чайники становились вещами своего времени. <…> Формы многих произведений художницы крупны, массивны. Под стать им сочная, насыщенная по цвету растительная роспись — моменты, выявляющие ориентацию на полуфаянс Гжели. <…> Традиционный цветок художница трактовала по-своему — центр его был выделен пластичной, упругой овальной линией, к нему по сторонам примыкали по три сочных лепестка. Особая притягательность рисунка заключалась в живости положенных мазков, неожиданности ракурса изображения. Композиции Бессарабовой были в преобладающей степени графичными — четкие, пластически разработанные живописные линии давали силуэтную читаемость рисунку, подчеркнутую благодаря его монохромному решению, звучавшему контрастно относительно белой поверхности фарфора»[9].
Произведения художницы хранятся в Музее народного искусства и в Историческом музее (Москве), в Русском музее (Санкт-Петербург) и др.