Недавно мы ходили смотреть громадную картину - панораму венгерского художника Яна Стыки под названием "Голгофа". Я очень жалел, что вас не было со мной, т.к. эта картина стоит того, чтобы посмотреть её. Не говоря уже об удивительной технике (невозможно отделаться от иллюзии пространственности), самое общее Настроение в связи с идеей очень замечательно. Представь себе местность, похожую немного на окрестности Тифлиса. По небу наползает свинцовая туча. Чувствуется, что наползает что-то безформенное, неопределенное, но ужасное, непреодолимое; это что-то как греческий рок, захватывает собою все, медленно медленно, зловеще придвигается все ближе и ближе. Только с противоположной стороны еще видно немного светлое небо. Толпы народа, одни с ненавистью, смешанной с чувством надвигающегося, безформенного чудовища, другие со страхом, мольбой и надеждою. Даже сквозь толстую, надменно индеферентную фигуру Пилата проглядывает при виде мук Марии вопрос, уже не бросаемый со светской небрежностью, а вопрос волнующий человека, заставляющий его колебаться между надеждой и ожиданием: "что есть истина?" В центре стоит Христос. В данном случае решительно все равно, видеть ли в нем реальное и историческое лицо, как о Нем повествуют, или только символ, знак известной идеи, подобно тому, как буква является символом ничего общего с нею не имеющего звука, я говорю, это решительно всё равно. Эта фигура во всяком случае должна произвести на человека чувствующего известное впечатление. Та двойственная природа, на которую напирают богословы, человека вообще, а Его в особенности, представлена очень реально. С одной стороны - он не от мира сего, он чужд мелким волнениям толпы. А с другой - видно, безконечно жаль ему ту толпу, которая сама не знает что собирается делать.Павел Флоренский, Москва 1900 I/IX

Лев Николаевич перешел к барышням и заговорил с ними о панораме «Голгофа» Яна Стыки, которую он находит интересной, хотя лица в ней слишком банальныВ. Ф. Лазурский, учитель детей Толстого