«Завтрак на траве» (фр. Le déjeuner sur l'herbe) — скандально известная картина французского художника Эдуара Мане, написанная в 1863 году. В настоящее время находится в 29-м зале музея Орсе в Париже.
![]() | |
Эдуар Мане | |
Завтрак на траве. 1863 | |
Le déjeuner sur l'herbe | |
Холст, масло. 208 × 264,5 см | |
Музей Орсе, Париж | |
(инв. RF 1668) | |
![]() |
Первоначально названная «Купание» (фр. Le bain), эта картина предназначалась для Парижского салона, однако её вместе с тремя тысячами других полотен жюри не допустило к выставке. Все эти картины были выставлены на так называемом Салоне отверженных, созданном по инициативе императора Наполеона III.
За основу композиции Мане взял картину Джорджоне (завершённую Тицианом) «Сельский концерт» (1508—1509) и фрагмент гравюры Маркантонио Раймонди «Суд Париса» по рисунку Рафаэля[1]. Мане задумал «Завтрак на траве» во время воскресной поездки в Аржантёй, на берег Сены. По воспоминаниям А. Пруста (друга художника, отца писателя Марселя Пруста), идея картины родилась на природе. Мане, наблюдая купающихся, воскликнул: «Кажется мне пора приняться за нагую натуру. Ну что же, я им покажу, как это делается. Когда ещё был в ателье, я копировал Джорджоне — нагую женщину с музыкантами… Но у меня все будет по-другому — я перенесу сцену на воздух, окружу её прозрачной атмосферой, а люди будут такими, какими мы их видим сегодня»[2].
Моделью женщины была Викторина Мёран, один из мужчин — брат Мане Густав, второй — будущий шурин Фердинанд Леенхофф (нидерл. Ferdinand Leenhoff). Одеты мужчины как денди. Они так увлечены разговором, что, кажется, совсем не замечают женщины. Перед ними лежит скинутая женская одежда, корзина с фруктами и круглый хлеб. На дальнем плане — вторая женщина в лёгкой одежде моется в реке. Картина озадачивает «неправильной» перспективой: слишком крупной женской фигурой дальнего плана в автономно освещённом, ирреальном пространстве. Фону картины не хватает глубины, создаётся впечатление, что вся сцена происходит не на природе, а в студии. Это впечатление усиливается светом, почти не дающим теней. Однако и в этом кроется не ошибка, а мудрый расчёт. Помимо «фрагментирования» (термин Э. Мане) — перенесения классической темы в современную обстановку — картина отличается напряжённым изобразительным пространством. Такой приём подчёркивает необычность сочетания классического мотива и новой эстетики, основанной на контрастах локальных тонов: чёрного, белого, зелёного. Мане противопоставил классической аллегории чистую эстетику цвета и символику пространства. Обращаемое изобразительное пространство картины обретает пластическую силу и подчёркивает содержательную двусмысленность[3]. Естественно, что такую идею мало кто мог понять в те годы даже в среде художников.
Стиль картины порывает с академическими традициями того времени. Резкий «фотографический» свет устраняет полутона. Мане не пытался скрыть мазки кисти, и картина поэтому в некоторых местах выглядит неоконченной. Нагота в «Завтраке на траве» очень отличается от мягких и безупречных фигур Александра Кабанеля и Ж. О. Д. Энгра. Картина Мане не нашла поддержки у публики, а художника даже обвинили в сумасшествии и неумении рисовать[4]. Публика также расценила как провокацию неуважение к принципам академического искусства: «ни один элемент картины не соответствовал господствующим представлениям о прекрасном, а вся в целом она представлялась пощечиной хорошему вкусу»[5].
Выбор сюжета картины — двое полностью одетых мужчин с нагой женщиной на природе — вызвал полное непонимание и обвинения в декадентстве и плохом вкусе. Публика была возмущена не только сюжетом, но и тем, как обнажённая женщина бесстыдно смотрит прямо на зрителя[5], а также узнаваемостью персонажей. Критик Л. Этьенн писал: «Какая-то голая уличная девка бесстыдно расположилась между двумя франтами в галстуках и городских костюмах. У них вид школьников на каникулах, подражающих кутежам взрослых, и я тщетно пытаюсь понять, в чём же смысл этой непристойной загадки»[6]. Картиной возмущался даже такой смелый мастер как Г. Курбе. На защиту Мане выступили только его друзья писатели Ш. Бодлер и Э. Золя.
Эмиль Золя, защищая художника от нападок критиков и представителей академической живописи, называет картину шедевром, на котором представлена «крепко скомпонованная натура»[7]:
Мы видим тут, как это ни прискорбно, самых обыкновенных людей, вина которых состоит в том, что у них, как у каждого человека, есть мускулы и кости. Мне понятны разочарование и весёлость, которые охватывают вас при виде этого полотна; художнику, вероятно, следовало усладить ваши взоры картинкой вроде тех, что красуются на бонбоньерках.
Этюд (ок. 1863—68) — Институт искусства Курто.
Искусствовед австралийского происхождения Роберт Хьюз (англ.) (рус. увидел в картинах цикла «Убийство в Кэмден-Тауне» британского художника-модерниста Уолтера Сикерта отголоски картины Мане «Завтрак на траве». Четыре картины Сикерта являются откликом на убийство Эмили Диммок сумевшим уйти от наказания за совершённое преступление и оставшимся неизвестным убийцей. Все они изображают одетого мужчину, находящегося рядом с лежащей или полулежащей на постели обнажённой женщиной средних лет[8].
![]() ![]() | ||||
---|---|---|---|---|
|
![]() | |
---|---|
|